В традиционных обществах понятие времени было связано с представлением не о линейном направлении времени (из прошлого через настоящее в будущее), а, скорее, о его круговращении. Tíð у германских народов (ср. англ. tide) обозначает морской прилив, погоду; поскольку ár (англ. year, нем. Jahr) значил "урожай", то и это слово явно указывало на периодическую повторяемость. Русское слово "время" (исконно русское веремя) образовано от той же основы, что и вертеть; первоначальное значение сущ. время - "нечто вращающееся".
Вращение как переход одного в другое есть превращение. В латыни vertor - "вращаться, кружиться", но и - "изменяться, превращаться" (versis ad prospera fatis - "когда судьба улыбнулась" [букв.: "повернулась"]); verto - "поворачивать", но и - "обращать", "истолковывать" (напр., когда одно превращается в другое - по воле богов, разумеется - и когда необходимо истолковать это знамение: (quod) dii bene vertant! - "да обратят это боги во благо! [да примет это благоприятный оборот!] ). "Время, - пишет средневековый мыслитель Гонорий Августодунский, - не что иное, как смена (череда) вещей (событий)" (vicissitudo rerum) (De Imagine Mundi, II, 1-3).
Год, вообще время - не пустая длительность, но заполненность некоторым конкретным содержанием. В аграрном обществе календарь отражал последовательность сельскохозяйственных сезонов. У скандинавов май именовали "временем сбора яиц", октябрь - "месяцем убоя скота" (это название в шведском языке сохранилось до сих пор), декабрь - "месяцем случки скота". Лето называли временем "между плугом и скирдованием".
Восприятие времени было антропоморфно. Первое значение древнеисландского слова öld - "время, век"; другое значение - "человеческий мир, люди". Слово "мир" - veröld (англ. world), происходит от verr - "человек" и öld . С антропоморфностью времени связано отчасти и такое явление как человеческие жертвоприношения Снорри Стурлусон рассказывает о конунге Ауне, который продлевал себе жизнь, принося в жертву Одину своих сыновей; каждая жертва давала ему десять дополнительных лет жизни. По легенде, параллели которой можно найти у многих народов, древние свеи в период, когда время было недобрым для них, приносили в жертву своего вождя.
Öld -не хронологический век, насчитывающий определенное число сопоставимых по длительности временных отрезков. Век характеризуется своим содержанием, имеет моральный характер. В исландской песни "Прорицание вёльвы" предсказывается что перед концом мира "Братья начнут биться друг с другом, родичи близкие в распрях погибнут; тягостно в мире, великий блуд, век мечей и секир, треснут щиты, век бурь и волков; до гибели мира щадить человек человека не станет". Этот век морального упадка характеризуется терминами sceggiöld ("век секир"), scalmöld ("век мечей"), vindöld ("век бурь") и vargöld ("век волков").
А вот Библия убеждает читателя в необходимости ждать, чтобы вернуться к исходному месту - в рай с его очевидной неподвижностью законченного совершенства. Порвав с циклизмом языческого миросозерцания, христианство восприняло из Ветхого завета переживание времени как эсхатологического процесса, напряженного ожидания великого события, разрешающего историю, - пришествия мессии. Однако, разделяя ветхозаветный эсхатологизм, новозаветное учение переработало это представление и выдвинуло совершенно новое понятие времени. Христианское осознание времени опирается на три определяющих момента - начало, кульминацию и завершение жизни рода человеческого. Время становится линейным и необратимым.
Издавна сознание народных масс ориентировалось по памятным датам, по войнам, массовым бедствиям. Легко определить год не смог бы и книжник. Документы того времени, как и писатели, пренебрегали хронологией; впоследствии историческая наука много потрудилась над установлением дат, и все же некоторые остались спорными.
Счет нашей эры был установлен лишь в Х веке. 532 году соответствуют следующие годы счислений, которыми тогда пользовались:
по счету византийскому, принятому в Восточной империи, - 863 год от Александра Македонского;
по римскому счету - 1285 год от основания Рима; римский счет совпадал с эллинским, который вели от первой олимпиады;
по иудейскому счету, принятому христианской церковью, - 6040 год от сотворения мира;
в Месопотамии - 1279 год от правления Навуходоносора;
в Индии, для буддистов, последнее воплощение Будды произошло за 1095 лет до 532 года.
В Китае - Конфуций родился на 12 лет раньше Будды, а Великой Китайской стене к 532 году нашей эры исполнилось уже 745 лет. Это
грандиозное оборонительное сооружение в наибольшей своей части не только не было занято войсками, но не находилось даже под наблюдением патрулей.
Однако кочевники, устрашенные каменным валом, до времени ходили за добычей охотнее на запад, защищенный лишь пустынями и горами.
Не только в областях, оказавшихся под влиянием эллино-римской культуры, но и в удаленных от нее восприятие времени, историческая перспектива были иными, чем у нас. Прошлое населялось образами, тесно наслаивающимися, как бы одновременными, ибо не было свойственного нам
ощущения поступательного движения человечества, его развития, перемен.
Талантливый писатель Плутарх смело издал "сопоставительные" биографии: он брал римского деятеля и эллина, отнюдь не смущаясь, что герои избранной пары разделены несколькими столетиями. С нашей точки зрения, время динамично. Плутарх же относился к эпохам, в которые жили его герои, так же, как человек нашего дня к периоду, скажем, преобладания ящеров на Земле и к периоду их вымирания. Для Плутарха, для его современников, как и для живших позднее, Солнце всходило и заходило, раскачиваясь над извечно неподвижной Землей, подобно маятнику на постоянной оси: вперед-назад, вперед-назад. Видимое глазами человека убеждало его в неподвижности времени.
Даже сейчас в бассейне Средиземного моря сохранилось много памятников древних культур. Качество их - техника сооружения, совершенство форм и прочее - не только не было ниже уровня VI века, но порой и превосходило его. Подобные наблюдения без формулировок, з р и м о, доказывали людям VI века, что д в и ж е н и я времени будто бы и нет. О том же говорили письменные и устные предания, большая часть которых нам неизвестна. А известные как библия, убеждают читателя в необходимости ж д а т ь, чтобы вернуться к исходному месту - в рай с его очевидной неподвижностью законченного совершенства.
Особенно ярким свидетельством стабильности жизни служили египетские памятники, которых тогда было больше, чем теперь, и находились они в лучшем состоянии. Поступательное движение времени отвергалось и священным писанием христиан, и философией Платона. Что касается государственности, то такие ее "извечные" формы, как египетская, угасли совсем недавно. Было известно, что Египет многие века обладал всепроникающей административной системой, о какой Юстиниан мог лишь мечтать. Ведь за одиннадцать веков до Юстиниана фараон Амазис-Аагамес уже мог предписать каждому подданному под страхом смертной казни сообщить властям, на какие доходы он живет.
Христиане помнили обещания о Страшном суде, который, прекратив земную жизнь, сделает ненужной "видимую" вселенную. Иудеи уповали на Мессию, скорое пришествие которого тоже завершится покоем.
Род человеческий не чувствовал себя молодым. В Западной Европе было распространено мнение, что все ухудшается. И очень многие, наблюдая существующее, видели день вчерашний лучшим, чем текущий. Для одних в прошлом был рай, из которого само человечество изгнало себя легкомысленно-детским непослушанием богу. Для других - сиял Золотой век. Подготовлявшееся как бы планомерно убеждение в близости конца вселенной достигло кульминации в конце Х века, выразившись в Западной Европе в массовом религиозном психозе: завтра Страшный суд! Причины стойкости идеологической надстройки объясняются закоснелой неподвижностью базиса: изменялись слова, божества, но производство было по-прежнему омертвлено рабовладением. В Восточной же Европе производство находилось в руках свободных людей.
В наше время чрезмерно преувеличивается трудность былых сухопутных сообщений. Однако и в VI и в XIX веках для передвижения служили те же лошади, те же повозки. Не леса, не горы, не реки, а разница в базисах предопределяла "раздел" Европы.
Свободный труд облегчал восточным славянам и тяготевшим к ним племенам воспринимать события как материальный результат усилий человеческой воли. Отсюда следуют и такие частности, как отсутствие понятия предопределения, фатальности, и ощущение движения, переменчивости времени.